Иду, значит, шоппингую, смотрю: на обочине ежик лежит. Не клубочком, а
навзничь, лапками кверху. И мордочка вся в кровище: машиной, наверное,
сбило. Тут в пригородах кого только не давят! Ежи, лисы, змеи... иногда
даже косули попадаются. Мне чего-то жалко его стало: завернула в газету,
принесла домой (это точно, жалостливая: всех голубит, особенно мужиков
бесхозных. - Авт.
отнеси в больницу, там ветеринарное отделение есть. Ладно, несу.
Зашла в кабинет. Встречает какой-то Айболит перекачанный: за два метра
ростом, из халата две простыни сшить можно. <Вас ист лось?>, -
спрашивает. Вот уж, думаю, точно: лось. И прикинь: забыла, как
по-немецки <еж>. Потом уже в словаре посмотрела: . Представляешь,
<иголка>! Ну, сую ему бедолагу: мол, такое шайсе приключилось, кранкен
животина, лечи, давай. Назвался лосем - люби ежиков, бгага...
Прибрось, так он по жизни Айболит оказался: рожа перекосилась, чуть не
плачет. <Бедауэрнсверт, - причитает, - тир!>. Бедняжка, стало быть.
Тампонами протер, чуть ли не облизал и укол засандалил. Блин, думаю,
мало ежику своих иголок. И понес в операционную. Подождите, говорит,
около часа.
Ну, уходить как-то стремно - жду. Часа через полтора выползает этот
лось. Табло скорбное, как будто у меня тут родственник загибается. И
вещает: мол, как хорошо, что вы вовремя принесли бедное существо.
Травма-де, очень тяжелая: жить будет, но инвалидом останется. Сейчас,
либе фройляйн, его забирать и даже навещать нельзя: ломняк после
наркоза.
Я от такой заботы тихо охреневаю. А тут начинается полный ам энде.
Айболит продолжает: <Пару дней пациенту (nota bene: ежику!) придется
полежать в отделении реанимации (для ежиков, н///х!!!), а потом сможете
его забирать>. У меня, наверное, на лице было написано: <На хрена мне
дома ежик-инвалид?!>. Он спохватывается: <Но, может быть, это для вас
обременительно и чересчур ответственно (е-мое!!!). Тогда вы можете
оформить животное в приют (б////я!!!). Если же все-таки вы решите приютить
его, понадобятся некоторые формальности...>.
Понимаю, что ржать нельзя: немец грустный, как на похоронах фюрера. Гашу
лыбу и спрашиваю: <Какие формальности?>. <Договор об опеке (над ежиком,
е///т!!!), - отвечает, а также характеристику из магистрата>. Я уже еле
сдерживаюсь, чтобы не закатиться. <Характеристику на животное?>, -
спрашиваю. Этот зоофил на полном серьезе отвечает: <Нет, характеристика
в отношении вашей семьи, фройляйн. В документе должны содержаться
сведения о том, не обвинялись ли вы или члены вашей семье в насилии над
животными (изо всех сил гоню из головы образ Гельмута, грубо
сожительствующего с ежиком!!!). Кроме того, магистрат должен
подтвердить, имеете ли вы материальные и жилищные условия достаточные
для опеки над животным (не слишком ли мы бедны для ежика, с/////ка!!!)>.
У меня, блин, еще сил хватило сказать: мол, я посоветуюсь с близкими,
прежде чем пойти на такой ответственный шаг, как усыновление ежика. И
спрашиваю: сколько я должна за операцию?
Ответ меня додавил. <О, нет, -говорит, - вы ничего не должны. У нас
действует федеральная программа по спасению животных, пострадавших от
людей>. И дальше - зацени: <Наоборот, вы получите премию в сумме ста
евро за своевременное обращение к нам. Вам отправят деньги почтовым
переводом (...восемь, девять - аут!!!). Мы благодарны за вашу доброту.
Данке шен, гутхерциг фройляйн, ауфвидерзеен!>.
В общем, домой шла в полном угаре, смеяться уже сил не было. А потом
чего-то грустно стало: вспомнила нашу больничку, когда тетка лежала
после инфаркта. Как куски таскала три раза в день, белье, посуду;
умоляла, чтобы осмотрели и хоть зеленкой помазали. В итоге родилась
такая максима: <Лучше быть ежиком в Германии, чем человеком - в России>.
Что ежику хорошо, то русскому...
Вот такое я получила от подруги из Германии, которое ей прислала ее подруга.
Привожу кусочек письма:
-----------------------------------------
.....Иду, значит, шоппингую, смотрю: на обочине ежик лежит. Не клубочком, а
навзничь, лапками кверху. И мордочка вся в кровище: машиной, наверное,
сбило. Тут в пригородах кого только не давят! Ежи, лисы, змеи... иногда
даже косули попадаются. Мне чего-то жалко его стало: завернула в газету,
принесла домой (это точно, жалостливая: всех голубит, особенно мужиков
бесхозных. - Авт.). Звоню Гельмуту, спрашиваю, что делать? Он мне:
отнеси в больницу, там ветеринарное отделение есть. Ладно, несу.
Зашла в кабинет. Встречает какой-то Айболит перекачанный: за два метра
ростом, из халата две простыни сшить можно. <Вас ист лось?>, -
спрашивает. Вот уж, думаю, точно: лось. И прикинь: забыла, как
по-немецки <еж>. Потом уже в словаре посмотрела: . Представляешь,
<иголка>! Ну, сую ему бедолагу: мол, такое шайсе приключилось, кранкен
животина, лечи, давай. Назвался лосем - люби ежиков, бгага...
Прибрось, так он по жизни Айболит оказался: рожа перекосилась, чуть не
плачет. <Бедауэрнсверт, - причитает, - тир!>. Бедняжка, стало быть.
Тампонами протер, чуть ли не облизал и укол засандалил. Блин, думаю,
мало ежику своих иголок. И понес в операционную. Подождите, говорит,
около часа.
Ну, уходить как-то стремно - жду. Часа через полтора выползает этот
лось. Табло скорбное, как будто у меня тут родственник загибается. И
вещает: мол, как хорошо, что вы вовремя принесли бедное существо.
Травма-де, очень тяжелая: жить будет, но инвалидом останется. Сейчас,
либе фройляйн, его забирать и даже навещать нельзя: ломняк после
наркоза.
Я от такой заботы тихо охреневаю. А тут начинается полный ам энде.
Айболит продолжает: <Пару дней пациенту (nota bene: ежику!) придется
полежать в отделении реанимации (для ежиков, н///х!!!), а потом сможете
его забирать>. У меня, наверное, на лице было написано: <На хрена мне
дома ежик-инвалид?!>. Он спохватывается: <Но, может быть, это для вас
обременительно и чересчур ответственно (е-мое!!!). Тогда вы можете
оформить животное в приют (б////я!!!). Если же все-таки вы решите приютить
его, понадобятся некоторые формальности...>.
Понимаю, что ржать нельзя: немец грустный, как на похоронах фюрера. Гашу
лыбу и спрашиваю: <Какие формальности?>. <Договор об опеке (над ежиком,
е///т!!!), - отвечает, а также характеристику из магистрата>. Я уже еле
сдерживаюсь, чтобы не закатиться. <Характеристику на животное?>, -
спрашиваю. Этот зоофил на полном серьезе отвечает: <Нет, характеристика
в отношении вашей семьи, фройляйн. В документе должны содержаться
сведения о том, не обвинялись ли вы или члены вашей семье в насилии над
животными (изо всех сил гоню из головы образ Гельмута, грубо
сожительствующего с ежиком!!!). Кроме того, магистрат должен
подтвердить, имеете ли вы материальные и жилищные условия достаточные
для опеки над животным (не слишком ли мы бедны для ежика, с/////ка!!!)>.
У меня, блин, еще сил хватило сказать: мол, я посоветуюсь с близкими,
прежде чем пойти на такой ответственный шаг, как усыновление ежика. И
спрашиваю: сколько я должна за операцию?
Ответ меня додавил. <О, нет, -говорит, - вы ничего не должны. У нас
действует федеральная программа по спасению животных, пострадавших от
людей>. И дальше - зацени: <Наоборот, вы получите премию в сумме ста
евро за своевременное обращение к нам. Вам отправят деньги почтовым
переводом (...восемь, девять - аут!!!). Мы благодарны за вашу доброту.
Данке шен, гутхерциг фройляйн, ауфвидерзеен!>.
В общем, домой шла в полном угаре, смеяться уже сил не было. А потом
чего-то грустно стало: вспомнила нашу больничку, когда тетка лежала
после инфаркта. Как куски таскала три раза в день, белье, посуду;
умоляла, чтобы осмотрели и хоть зеленкой помазали. В итоге родилась
такая максима: <Лучше быть ежиком в Германии, чем человеком - в Росси